Грозные границы. Том I - Страница 100

100

— Тогда зачем продолжать борьбу за жизнь?

— Жизнь… Это, знаешь ли, притягательная штука. Они, как вредная привычка, от которой не хочешь избавляться. Господь так устроил Вселенную. Как наркотик жизнь наполняет нас яркой иллюзией надежды. Иногда, правда, людям везет. И это только подкрепляет иллюзию. Жизненные разочарования легко забываются, потому что редкие успехи — вещь, с которой приятнее дальше продвигаться навстречу концу. Наше положение еще хуже. Мы находимся в таком месте, где человек не добивается даже редких успехов. Здесь ничто не способно подкрепить нашу иллюзию надежды. Посмотри на дюны. За одной из них обязательно прячется твоя смерть. Она выжидает благоприятного момента, чтобы поздороваться с тобой. Возможно, единственной настоящей причиной того, что мы не сдаемся, является безумное любопытство. Когда придет конец? Сколько мне удастся протянуть? Я спрашиваю тебя: достойна ли жизнь того, чтобы ее проживали, если она суть голое развлечение, забава?

— Если ты так скептичен в отношении жизни, то можешь просто лечь на песок и позволить Англо приблизить твой конец, — заметил Стаффа. — Смерть от ошейника безболезненна. Агония продолжается с минуту или чуть больше. Ты рассуждаешь о Боге и несправедливости. Почему? Вселенная нейтральна.

— Ты так уверен? — спросил Кори, бросив на Стаффу искоса хитрый взгляд и согнувшись под тяжкой ношей. — Страдания и несправедливость встроены глубоко в структуру Вселенной. Энтропия — топливо прогресса. Каждая из мировых экосистем — тут не может быть исключений — основана на идее состязательности. Жизненные формы поедают друг друга, соревнуются между собой за овладение ресурсами для продолжения собственной жизни. За счет гибели собратьев во Вселенной. Почему так происходит? Не знаю. Уверен только в одном: если за растением или животным никто не охотится, оно начинает охотиться само на себя. Ведь верно?

— И ты утверждаешь, что все создал Бог? — тяжело дыша, спросил Стаффа.

— Не тот Бог, которого придумали этарианские и Сассанские императоры… Я имею в виду Бога истинного. Создателя и правителя Вселенной. Бог, который не заинтересован ни в жрецах, ни в жертвоприношениях, ни в храмах.

— Бог Седди?

— Ты можешь употреблять этот термин для того, чтобы отличать его от этарианских и Сассанских пародий, друг мой Тафф, — улыбнувшись, ответил Кори.

Они донесли трубу до места и остановились, выравнивая ее на весу, согласно указаниям зоркой Кайллы.

По пути за следующим отрезком Кори продолжил свою мысль:

— Господь встроил несправедливость в структуру Вселенной для того, чтобы предотвратить застойные процессы. Несправедливость вызывает, как известно, страдания. Каждое разумное существо стремится уменьшить свои страдания, сделать свою жизнь лучше. А для этого нужно много думать, много изобретать. Человек делает свой выбор посредством наблюдения за жизнью. Именно так, друг мой Тафф. Успокаивает бешеную пляску квантов. Действительность в результате претерпевает изменения. Приобретается что? Правильно: знание. До Бога человек доходит при помощи только знания. Он изучает действительность. Кстати, фиксируются все, даже микрофазовые изменения. Они, если так можно выразиться, записываются самым тщательным образом в виде файла, а тот отсылается в банк данных вечной энергии.

— И все же ты медлишь со смертью. Почему сразу не прекратить страдания сейчас? Ты же сам сказал, что твой конец неизбежен. Надежды на избавление нет.

— О, я еще не говорил, что я трус, — заметил с грустной усмешкой Кори. — Я боюсь сделать последний шаг.

— Я много раз видел смерть. Страх здесь, в сущности, ни при чем. Смельчаки умирают так же надежно, как и трусы.

— Правильно. Но перед многими ли стоял собственный выбор смерти?

— Перед многими, — глухо ответил Стаффа. Он присел на корточки и, подкапывая, стал вытягивать из-под трубы веревку.

— А почему перед ними возник выбор? — спросил Кори, когда они снова впряглись в ярмо.

— Потому что они боялись моих.., моих солдат больше, чем они боялись смерти!

«Проклятые Боги! Зачем я проговорился?!»

— В таком случае мой тезис только подтверждается, — как ни в чем не бывало, кряхтя от натуги, продолжил Кори. — Люди в душе трусы. Трусы поглощаются вселенской несправедливостью. В сущности, они действуют в соответствии с волей Господа. Благодаря трусам удельный вес страданий в жизни резко повышается. А что касается нас, то мы худшие трусы: страдаем, несмотря на то, что нам открыт путь к легкому избавлению от страданий. Не так ли. Командующий?

Стаффа зажмурился. Ему показалось, что у него остановилось сердце. Он споткнулся, вся тяжесть трубы легла на Кори и тот застонал, отчаянно пытаясь не упасть под гигантским бременем. Кори встал на колени. Стаффе наконец удалось заново надеть съехавшее было ярмо и все двинулись дальше.

— Как… Как ты назвал меня?

Кори требовалось не меньше двух минут, чтобы отдышаться от недавнего напряжения сил. Восстановив дыхание, он проговорил:

— Прости. Я не подумал. Вообще-то, я узнал тебя несколько дней назад. Но борода сильно меняет внешность, и я не был до конца уверен… Моя догадка подтвердилась событиями вчерашней ночи. Ты убил Бротса. А только тренированному профессионалу было бы под силу одолеть такого громилу и при этом почти не пострадать. Относительно, конечно.

Стаффа настороженно оглянулся. Слава богу, никто, кажется, не расслышал слов Кори.

100