Грозные границы. Том I - Страница 30

— Но вы ведь хотите их увидеть?

Синклер закусил губу и, отводя глаза, кивнул.

— Вы — генетик. Вы знаете, какое значение имеют родители с точки зрения биологии. Я знаю, какое значение они имеют для меня.., с точки зрения психологии.

Она повернулась, вглядевшись в терминал комма рядом с дверью.

— Пойдемте, сюда.

Несколько минут они шли молча. Повернув налево, Анатолия прошла по узкому проходу. Над их головой плафоны автоматически разгорались при их приближении и снова меркли, когда они проходили.

— Здесь, — сказала она, указывая на два гроба на уровне груди. — Просто потяните за ручку.

Синклер посмотрел на нее, нервно сглотнул. Потом протянул руку к ручке. Она охладила его пальцы, а он вытянул гроб и увидел мужчину.

— Он кажется живым.

— Идеальная сохранность, — сказала она ему, пока он рассматривал фигуру. Лицо было чисто выбритым, глаза — желтыми. Он казался умным, на лице отразилась тень скорби. Синклеру был виден разрез сквозь коротко остриженные волосы.

— После стольких лет, — шепнул Синклер. — Привет, отец. Я просто должен был найти тебя, убедиться, что ты существуешь. Я закончил первым в своей группе и получил третье место на межпланетных экзаменах. Я решил, что тебе следует об этом знать.

Грудь его заполнилась болью, когда он закрыл гроб и вытянул тот, который находился под ним. Его мать смотрела невидящим взглядом, полуоткрыв серые глаза. Она была поразительно красивая женщина, с иссиня-черными волосами и тонкими чертами лица — но юная, такая юная!

Синклер печально улыбнулся.

— Спасибо, что ты дала мне жизнь, мама. Я никогда тебя не забуду. Ты сможешь мной гордиться.

Повернувшись к Анатолии, он улыбнулся.

— Благодарю вас. Теперь я немного успокоился. Все будет легче. Пойдемте. Я знаю, что вам надо вернуться.

Она кивнула, позволив ему молча идти вперед. У двери она задержалась.

— Это правда, то что вы сказали о межпланетных экзаменах?

Синклер кивнул, поглощенный собственными мыслями, пытаясь разобраться в своих чувствах. Но он заметил интерес во взгляде Анатолии.

— Синклер, — начала она, входя с ним в лабораторию, — э-э.., вы не возражали бы, если бы я взяла у вас образец ткани, а?

— Ученый всегда остается ученым?

Она чуть виновато улыбнулась:

Что-то в этом духе.

Он закатал рукав мундира.

— Пожалуйте. Но при условии, что, когда сможете, расскажете мне, что обнаружили.

После того как она взяла образец и провела его к лифту, который доставит его вниз, она остановилась.

— Синклер, что они сделали? Я хочу сказать: как они здесь оказались?

Уже войдя в лифт, он придержал дверь и обернулся. У Анатолии были прекрасные синие глаза. Теперь они понимающе на него смотрели. «Если бы только у меня было больше времени. Как бы мне хотелось поближе узнать вас».

— Спасибо, что вы разрешили мне их увидеть. За это я до конца своей жизни ваш должник.

— Я рада, что смогла это сделать.., по нескольким причинам. — Она поджала губы. — Вы не обязаны мне говорить, но информация находится в архиве. Мне всего-то и надо — туда заглянуть.

— И вы это сделаете. — Он встретил ее пытливый взгляд. — Только худшие из худших попадают в эту лабораторию для исследований. Мои родители пытались убить императора Тибальта Седьмого. Они были Седди-убийцы.

С этими словами он позволил двери закрыть пораженное лицо Анатолии, и лифт стремительно опустился вниз.

Глава 5

Император Тибальт Седьмой, правитель и губернатор, господин двадцати миров человека и империи Рига, беспокойно ерзал, пока бесконечная сессия Совета жужжала и жужжала. Он боролся с желанием встать и уйти в комнату для отдыха — отчасти потому, что его ерзанье давало Советникам почувствовать его все усиливающееся раздражение, а отчасти потому, что правитель его масштаба не имел права пасть жертвой зудящего геморроя.

Тибальт и его советники сидели в комнате для заседаний под высоким сводом из хрустального стекла. Причудливый рельеф панелей из слоновой кости роскошно поблескивал между узловатыми балками из песчаного дерева. Все усиливающееся бормотание советников смогло заглушить мягкие аккорды струнного квартета, исполнявшего успокаивающую пьесу в качестве фона. Стол заседаний, за которым они сидели, занимал весь центр комнаты и был заставлен мониторами и оборудованием коммов. На минуту он показался зоной бедствия: советники переживали из-за сообщений и отчаянно спорили.

Тибальт получил в наследство мускулистое тело отца, но, в отличие от физически дисциплинированного отца, уже начал проигрывать битву с растущим брюшком. Густо черный цвет его кожи контрастировал с ярко-желтым костюмом, в который он был одет. Когда он потер щеку, то мясистость собственной скулы его обеспокоила. В конце концов широкие кости лица окажутся его врагами, несмотря на длинный прямой нос. Он носил волосы полудлинными и покрывал золотой сеткой с драгоценными камнями — дорогими сокровищами этарийской пустыни.

Компактное голоустройство, приколотое к его воротнику, продолжало транслировать последние полевые сообщения о восстании на Тарге. Мятежники захватили большую часть столицы — Каспы. Тибальт зарычал и заскрипел зубами.

«Почему сейчас? Кровавые проклятия! Из всех моментов для вспышки почему тарганцам понадобилось выбрать именно этот? Все висит на волоске. А что если Стаффа уже подписал договор с сассанцами Риги? Нет, об этом нельзя даже думать!»