Грозные границы. Том I - Страница 74

— Как дела, крошка? — услышала она за спиной голос.

Скайла обернулась и увидела, что к ней подстроился высокий и крепкий мужчина с густыми черными усами.

— Давно тебя ублажали в последний раз? Твое нежное тело, как я погляжу, соскучилось по порции здорового удовольствия.

Он весело улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй. Усы его забавно топорщились.

— Чего? — развязным тоном переспросила она. — Ты всерьез думаешь, что я подпущу твой паршивый петушок ближе чем на метр к моей нежной киске? Возвращайся лучше туда, откуда сбежал. Врачи заждались!

Она проговорила все это и сама удивилась тому, как легко вспомнила старый добрый фамильярный стиль уличных разговоров.

Он довольно хохотнул.

— Если ты передумаешь, малышка, меня легко будет отыскать. Спроси Никлоса — любая собака прогавкает.

— Посмотрим, хватит ли у меня места для твоей фамилии в конце моего списка, — с улыбкой отозвалась Скайла. — Только, насколько мне помнится, он такой длинный, что ты раньше состаришься. Скажи-ка мне лучше одну вещь. Где осядет денди Наб, если захочет уйти на дно временно, а?

— Скажу за поцелуй.

— Черт с тобой, мальчик.

— Квартал Храма, — ответил он и склонился, чтобы принять заработанный приз.

Она коротко чмокнула его в губы, сразу же уловив запах чеснока и мяты. Повернувшись, чтобы идти дальше, Скайла прибавила:

— Не пропадай. Никлос. Если у меня провернется одно дельце, я, возможно, захочу тебя отблагодарить.

— Ловлю на слове, красавица! — крикнул он на прощание и исчез в дверях ближайшего бара.

«Улица осталась такой же, — подумала она. — И мужчины остались такими же. Ну, теперь-то я найду дорогу к Стаффе.»

***

На Каспу опустились вечерние сумерки, а вместе с ними и влажный туман, который накрыл дома, окружил дымкой уличные фонари. Он был очень плотным и окутал спящий город влажной ватной пеленой, осев в низких местах лужами и наполнив промозглостью темные переулки.

В старой части города вода ручейками сбегала с мокрых крыш, с шумом неслась вниз по водосточным трубам и выплескивалась на мостовую, собираясь в многочисленные маленькие лужи между булыжниками. Эти старые кирпичные дома пережили и войну, и время. Между ними, изгибаясь вправо и влево, вверх и вниз, тянулись мощеные узкие улочки и переулки.

В городе воцарилась тишина.

Вдруг в одном особенно темном переулке хлопнула дверь и послышался дробный стук быстрых шагов.

Через несколько секунд дверь хлопнула вторично и ночной воздух всколыхнулся от крепкого ругательства.

— Арта! — позвал зычный, густой мужской голос. Затем по мостовой узкого переулка застучали более тяжелые шаги.

В туманной влажной дымке скользнула юркая тень.

Арта Фера показалась в переулке и перебежала на противоположную сторону улицы. Вот она метнулась в одном направлении, затем в другом. Наконец, забежала за мусорный контейнер и, притаившись там, слилась с темнотой ночи.

Из узкого переулка выбежал Бутла Рэт. Он мотнул головой сначала направо, потом налево, пытаясь уловить во тьме малейшее движение.

— Арта? Вернись! — крикнул он в обступавшую его ночь. — Нам надо поговорить. Я должен объяснить…

Еще раз выругавшись, он плюнул себе под ноги, рубанул рукой воздух… Затем вдруг вроде что-то привлекло его внимание, потому что он резко повернул голову направо и потом бросился в ту сторону бегом.

Когда вдали затих топот его шагов, Арта Фера, пошатываясь, поднялась на ноги и пошла в противоположном направлении. Она повторяла дрожащим голосом: Не могу… Любить.., не могу… Господи, что со мной? Не могу любить… Бутла, я.., не могу…

Она исчезла во влажной туманной пелене, и только, еще некоторое время из темноты доносился звук сдавленных рыданий.

Глава 13

Рядовой Кайрос дрожал всем телом в холодной каспанской ночи. Но дрожь объяснялась вовсе не холодом, как не объяснялась им и нетвердость в ногах. Он шел, слегка пошатываясь, во влажной мгле и не видел, что находится от него в пяти метрах впереди. Темные улочки старой Каспы, которые, конечно, являлись поистине достопримечательностями города, в ночное время нервировали Кайроса. Капрал Ксикс мог дать ему пинка или зловеще подмигнуть, но Кайрос все-таки боялся капрала неизмеримо меньше, чем каспанских ночных улиц. Они таили в себе какую-то опасность…

Каспа, крупнейший город из всех, которые до сих пор приходилось видеть Кайросу Эпосу, гипнотизировал и парализовывал его страхом и зловещими предчувствиями. Рядовой не знал порой, куда деваться от мрачного великолепия. Звуки, которые свойственны были этому городу, и места, которыми он славился, насторожили солдата в тот самый момент, когда сюда высадился Второй дивизион, в котором он служил, впрочем, он не мог скрыть и своего восторга. И вообще, вербовка, которая так вначале страшила его, обернулась целым морем новых впечатлений и восторгов, которых он не испытывал бы и за всю жизнь у себя дома.

Его товарищи по оружию звали его не иначе как болваном. И он не мог им ничего возразить. Но не соглашался в душе со своим прозвищем. В самом деле, что с того, что он не умел читать? Многие солдаты были неграмотны. Что с того, что он не видел в своей жизни до сих пор ничего, кроме болот Рипарии?

Вот капрала Ксикса не интересовали такие пробелы в личности рядового. Он взял его под свое крыло и показал ему способы взаимодействия двух, казалось бы, несовместимых миров: военного и гражданского.